Диктанты как иллюзия

Надо ли в школе учить писать резюме и любовные письма, почему русский язык не стоит преподавать вместе с литературой, существует ли врожденная грамотность, рассказал профессор МГУ, доктор филологических наук Игорь Милославский в публичном интервью «Русский язык в школе: правильно ли нас учат» в рамках проекта «Набор слов – разговоры о языке».

Грамматика – это условность

Игорь Милославский: Я думаю, все присутствующие в зале помнят что-то из того, чему нас учили на уроках русского языка в школе. Назовите хотя бы одну тему.

Голос из зала: Жи-ши пиши с буквой «и».

Игорь Милославский: Прекрасное правило. Видишь «ж» и «ш» – и после них, хотя и слышишь «ы», пиши «и». Интеллектуального напряжения ноль. А что-нибудь такое, что требовало бы интеллектуальных усилий?

Голос из зала: Деепричастный оборот.

Ксения Туркова, кандидат филологических наук, автор проекта «Русский язык» в «МН»: Проспрягать глагол «клеить». Клеят или клеют?

Игорь Милославский: Браво. Сначала скажу про деепричастные обороты, а потом про глаголы первого и второго спряжения. Когда мы изучали деепричастные обороты, нам все время внушали, что надо обязательно ставить запятые. Если не поставил – будут большие неприятности. А теперь давайте подумаем, какой вообще смысл в существовании деепричастий и деепричастных оборотов? Если мы с вами что-то читаем или слышим и встречаем деепричастный оборот, мы меньше всего думаем, поставил человек запятую или нет. Мы думаем: ради чего он употребил этот деепричастный оборот? Ответ очень простой: в случае употребления деепричастия человек хочет сказать, что было как минимум два действия. Одно более важное, другое менее. «Подъезжая под Ижоры/Я взглянул на небеса и воспомнил ваши взоры, ваши синие глаза». «Воспомнил ваши взоры, ваши синие глаза» – это очень важно. А «подъезжая под Ижоры» – это тоже было, но это второстепенно. Давайте попробуем переделать: вспоминая ваши синие глаза, я подъезжал под Ижоры. Все же переменилось. Более того, когда мы используем деепричастный оборот, мы сознательно скрываем связь между двумя действиями, потому что эти действия могут развиваться параллельно и независимо друг от друга или одно действие может быть причиной другого: не зная брода, не суйся в воду. Могут быть другие отношения, связанные со временем, с условиями.

Деепричастный оборот – прекрасное средство, которое позволяет нам сказать не все: имели место некоторые действия, а характер отношения между ними обозначен. Но хоть кого-нибудь этой простейшей мыслью в школе обогатили? Думаю, что нет.

Ксения Туркова: И все-таки насчет «клеить» и спряжений глаголов.

Игорь Милославский: Смотрите, есть некоторые грамматические характеристики, например падеж: Татьяна любит Онегина, Онегин любит Татьяну. Благодаря разным падежам мы понимаем, кто объект, а кто субъект. За ними стоит разный смысл. Что же касается типов спряжения, то за этим не стоит никакого смысла.

Ксения Туркова: То есть их учить не надо?

Игорь Милославский: Я не говорю, что их не надо учить. Я говорю о том, что у каждого знания, у каждого умения есть своя ценность. Я исхожу из той мысли, что язык служит для того, чтобы обозначать действительность, называть, что в ней происходит, находя для этого соответствующие знаки, и передавать эти знаки другому человеку или, соответственно, понимать, когда другой человек эти знаки использует. Это главная цель, смысл существования любого языка.

Ксения Туркова: Но все-таки спряжения для чего-то нужны? Как объяснить это в школе, если это вообще нужно объяснять?

Игорь Милославский: Существуют некоторые объективные закономерности – в случае с языком это выражение смысла. И существуют соглашения, условности – как левостороннее или правостороннее движение. Спряжения, склонения никак не отражают действительность. Написал человек «клеишь» или «клеешь», мы его понимаем, и это самое главное. Это условность.

Нынешние сочинения на литературные темы – нонсенс

Ксения Туркова: Но значит ли это, что несущественно, если человек при этом ошибается? Как относиться к ошибкам?

Игорь Милославский: Существенно. Но не должна телега стоять впереди лошади. Когда мы говорим о литературном языке, мы предполагаем, что существует некая система норм, в том числе орфографических, которыми нужно овладеть. Но надо понимать, что овладение ими – это не есть овладение языком. Правила уличного движения, конечно, надо знать, иначе будут неприятности, но знание правил уличного движения не гарантирует того, что мы наилучшим образом приедем к месту назначения. Вы прекрасно знаете, что если вы сделали ошибку в тексте, который набираете на компьютере, компьютер вам по крайней мере ее подчеркнет. Так что по мере внедрения современной техники умение писать без ошибок несколько понижается в цене.

А в нашем сознании существует представление, и думаю, большинство присутствующих его разделяет, что изучение русского языка – это...

Ксения Туркова: ...зазубривание правил.

Игорь Милославский: Да. Если я не делаю орфографических или пунктуационных ошибок, значит, я молодец. Но это неправильно потому, что изучение любого языка – родного, неродного – имеет своей целью две задачи. Первая – когда мы что-то читаем или слышим, нам надо точно понять, что стоит за этими словами. Вторая связанная с этим задача состоит в том, что когда мы хотим выразить свою мысль, мы должны найти соответствующие способы такого выражения. При этом важно прежде всего учитывать нашу цель – чего мы хотим? Во-вторых, мы должны понять, к кому мы обращаемся, что это за человек, какие отношения нас связывают и в каких обстоятельствах мы ведем разговор – устно или письменно. При этом, конечно, мы должны соблюдать правила.

Ксения Туркова: Значит ли это, что на уроках русского языка, например, надо учить писать любовные письма или составлять резюме?

Игорь Милославский: Что касается любовных писем, то если у учителя с учениками очень теплые доверительные отношения, то, может быть, и стоит учить. И писать резюме стоит учить. Во-первых, к кому мы адресуемся, составляя резюме? К человеку, от решения которого в каком-то смысле зависит наше будущее. Поэтому мы не должны впасть в холуйство и подхалимство, но мы должны проявить к нему соответствующее уважение. Во-вторых, поскольку речь идет о себе, нужно подумать, как представить свои достоинства таким образом, чтобы не перехлестывать, не выглядеть самовлюбленным зазнайкой.

Ксения Туркова: Как этому учить? Какая система упражнений для этого может быть?

Игорь Милославский: Система упражнений должна быть связана прежде всего с пониманием целей и адресата. Сложившаяся у нас практика написания сочинений на литературные темы – это нонсенс. Когда мы совершаем любой речевой акт, мы имеем в виду цель и адресата. Где адресат у сочинения на литературную тему? Какова цель? Когда мы пишем сочинение, наша цель – чтобы Марьванна была довольна, чтобы она отметку поставила. Но давайте по-другому повернем разговор. Такой-то литературный герой в своем поведении может или не может быть примером того, как надо или не надо себя вести. И если цель – обсудить его форму поведения с друзьями, родителями, еще кем-то и они адресаты, тогда можно писать сочинение и выбирать соответствующие слова.

Всемирный день защиты лабораторных животных

ГЛАВНАЯ | КАРТА САЙТА | ВВЕРХ |